Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №6 за 1997 год
Курорт в окрестностях Стамбула. Море, жара, широкий песчаный пляж. Уставшие за неделю трудящиеся усердно жарятся на солнце, пользуясь своим законным правом на отдых. Вдруг, неожиданно я замечаю, что головы соотечественников, с которыми я приехал отдохнуть, как по команде поворачиваются в одну сторону, а лица деформируются в гримасе удивления. Следуя стадному инстинкту, я поворачиваюсь туда же, куда и все, и вижу: по пляжу в сторону воды идет группа женщин. Гражданки явно направляются купаться в верхней одежде. Одетые в длинные плащи и традиционные платки, они спокойно входят в воду и начинают плескаться, не обращая внимания на окружающих. Следует сказать, что подобное купание, да и костюм, здесь — не экзотика. Правда, и встречается не на каждом шагу.
Если бросить беглый взгляд на местные законы, то за турчанок можно только порадоваться. «Освобожденных женщин Востока» щедро наделяют всеми мыслимыми демократическими правами и свободами. Однако, как это часто встречается в жизни, декларированные возможности не всегда совпадают с реальными. Жить здесь предпочитают «не по закону, а по справедливости», и понятия о справедливом распределении прав и обязанностей за последние века мало изменились. Показателен лозунг, под которым выступали лидеры исламской (еще недавно) оппозиции. Отношение к политике, проводимой госпожой Тансу Чиллер, выражалось емкой фразой: «Правительство — в отставку, Тансу — на кухню!» И этот взгляд здесь на место женщины в общественной жизни распространен не только среди исламистов.
К примеру, я как-то поинтересовался, что думает по этому поводу мой давний знакомый Ахмет Халлы. Обратился я к нему не случайно, поскольку считал его типичным представителем турецкого среднего класса. Ахмет родом из захудалой деревушки, но, благодаря помощи родственников, сумел получить образование в столичном университете. В молодости он сочувствовал коммунистам, ходил под красным флагом и боролся за благосостояние всего человечества, После военного переворота 1980 года остепенился и решил ограничиться для начала благосостоянием собственной семьи, работая на ниве торговли. С Ахметом мы общались по делам нашей фирмы часто, и с некоторых пор он стал моим постоянным консультантом, к которому я то и дело обращался, столкнувшись с очередным турецким парадоксом.
Так вот, что касается семейных отношений, то Ахмет — отнюдь не мусульманский фундаменталист! — убежденно выступал за субординацию в семье. Оставляя за собой право время от времени изменять жене, он, тем не менее, был решительно против того, чтобы супруга следовала его примеру. В противном случае, развод, по его мнению, был бы неминуем. К чести Ахмета, развод в таких случаях считается в Турции наиболее мягкой формой решения семейных проблем. Газеты то и дело щекочут нервы читателям подробностями подвигов местных отелло. Если дело и не доходит до смертоубийства, то на провинившуюся даму, тем не менее, все окружающие отныне начинают смотреть не иначе, как на женщину легкого поведения.
Кстати, о легком поведении. Проституция в Турции легализована. Публичные дома существуют во всех городах. Наиболее популярны у населения, разумеется, стамбульские бордели. Всей сетью этих заведений владеет госпожа Матильда Манукян. Поговаривают (конечно же, недоброжелатели), что она набирает в свои заведения исключительно турчанок с тем, чтобы унизить в их лице всю турецкую нацию, принесшую в свое время армянам немало горя. Так это или нет, судить трудно, зато доподлинно известен другой факт из ее биографии. Вот уже не первый год госпожа Манукян лидирует в своей стране по сумме налогов, выплаченных государству, за что и получает регулярные премии, вручаемые в торжественной обстановке.
Стоит добавить, что в Турции принято жениться исключительно на девственницах. Ахмет, услышав мой вопрос по этому поводу, поведал мне, что лично он никогда не смог бы жениться на женщине, которая раньше принадлежала кому-то другому: «сэ-конд хенд» и этой области неприемлем!..» Ясно было, что для турка это аксиома.
Как-то я прочитал в одной из газет о трагическом случае. Началось все с довольно обыденного события: молодой человек похитил девушку. Тут надо пояснить. Дело в том, что в Турции для свадьбы необходимо согласие родителей. Если по той или иной причине оно отсутствует, молодые люди, убежав из дома, начинают жить вместе, а родителей ставят перед свершившимся фактом. Имея альтернативу: признать свою дочь опозоренной или дать свое согласие на нежелательный брак, родители, как правило, выбирают последнее. Это и называется здесь «похитить девушку». Ничего необычного.
Но этот молодой человек, похитив — с ее согласия — девушку, скоро выяснил, что эта девушка — уже вовсе не девушка. Он не смог перебороть себя и бросил ее. Чтобы хоть как-то спастись от позора, беглянка использовала последнее имеющиеся у нее средство и подала заявление в полицию об изнасиловании. (Сильно, видать, любила!) Дело еще можно было бы замять, если бы молодой человек согласился на брак, тем более, что родители уже дали свое согласие. Особого выбора у них, правда, и не было. Однако юноша остался непреклонным. В своем последнем слове на суде он, пустив скупую мужскую слезу, признался, что по-прежнему любит ее, но жениться все равно не может и согласен честно тянуть свой срок за изнасилование...
Что остается делать девушке, попавшей в подобную ситуацию? Ее положение незавидно. Впрочем, если грех молодости еще не предан огласке, дело можно поправить, если сделать несложную хирургическую операцию, которую здесь зовут «ремонт». Хирурги, специализирующиеся на подобных операциях, имеют в Турции устойчивый доход. Если умеют держать язык за зубами...
Хозяева своего словаДавным-давно, работая переводчиком с туристами из Турции, я был одержим одной и той же мыслью: почему они всегда опаздывают? Назначая им встречу в холле гостиницы в десять утра, я с сожалением констатировал, что первые, наиболее сознательные граждане, появлялись не раньше половины одиннадцатого. В результате нам не удалось попасть вовремя ни на одну из экскурсий. Тогда я предположил, что турки ведут себя подобным образом только на отдыхе. Позже, попав в Турцию и познакомившись с народом поближе, я понял, что ошибался. Отдых тут ни при чем.
Образцы этого феномена встречались мне в Турции буквально на каждом шагу. К примеру, как-то раз мы с другом собрались ехать по делам в Стамбул. Наш местный знакомый Мустафа, направлявшийся, как выяснилось, в тот же день по тому же маршруту, вызвался нас подвезти. Он предупредил, что выезжает очень рано, и пообещал зайти за нами. Очарованные таким вниманием и заботой, мы поднялись ни свет ни заря. Примерно через полтора часа, когда дальнейшее ожидание потеряло всякий смысл и стало ясно, что поездка безнадежно сорвана, мы вновь завалились спать, поминая на чем свет стоит свою доверчивость и Мустафу.
С того дня я обходил дом Мустафы за километр до тех пор, пока случайно не столкнулся с ним на улице. Мустафа был искренне удивлен моим исчезновением. Я, стараясь сдерживаться, доходчиво объяснил ему причину, на что он доброжелательно улыбнулся и заявил, что, к сожалению, в то утро очень торопился и попросту забыл прихватить нас с собой. Было видно, что он искренне не понимает причины моего неудовольствия. Я же не понимал его непонимания. Как всегда, все поставил на место Ахмет. Он выслушал мою проникновенную речь, усмехнулся и изрек фразу, достойную быть процитированной:
— Чему удивляться? Мы ведь хозяева своего слова: хотим — даем, хотим — берем обратно.
Увы, но это правило широко распространено в Турции, начиная от бытового общения и кончая программой телевидения на неделю. Мне, привыкшему доверять информации, опубликованной в газете, первое время в Турции нелегко было свыкнуться с мыслью, что если в программе объявлен какой-нибудь фильм, это еще ничего не значит. Мало того, ничего не значит даже если этот фильм в течение недели постоянно рекламируют по тому же телеканалу. К примеру, фильм «Амадеус» я пытался посмотреть три раза, однако все попытки окончились неудачей. Усаживаясь поудобнее у экрана телевизора, я, вместо заявленной картины, обнаруживал нечто, даже отдаленно ее не напоминавшее. При этом никому и в голову не приходило сообщить об изменениях заранее или хотя бы извиниться за содеянное. Постепенно я привык и начал относиться к таким вещами философски.
Так же философски я стал относиться и к турецкой манере ездить.
На фирме мой начальник учил меня турецкой жизни. Как-то раз по дороге в Стамбул он указал мне на «мерседес» популярной модели, мирно и степенно ехавший впереди нас, и предложил понаблюдать за тем, что сейчас произойдет. Прибавил газу, и наша видавшая виды «девятка» вышла вперед, оставив позади гордость немецкого автомобилестроения. Результат не замедлил сказаться. Оскорбленный до глубины души турецкий автолюбитель мгновенно забыл о том, что ему некуда торопиться. Он налег на акселератор, и шикарный автомобиль, рванувшись изо всех своих лошадиных сил, в мгновение ока скрылся за горизонтом.
